Солдат - Страница 83

План наших противников был прост, давление на оборону по фронту, окружение поселков, в которых наши солдаты сидят, и перекрытие дороги, по которой мы могли бы отойти. В общем, все должно было пройти так, как и предполагал наш комбат. Наступление халифатцев началось 22-го февраля, и ударили они в пустоту. Ни в Баксане, ни в Нарткале, ни в Арике, и ни в Нижнем Курпе, наших подразделений уже не было. Весь наш корпус отходил на Алтуд, туда, где отряд Имана Гойгова рубился с воинами Исмаила Алиева.

Корпус, это звучит очень солидно, а на деле, полторы тысячи солдат Кубанской Конфедерации, застрявших на чужой и политически нестабильной территории. Основные наши базы далеко, тылов нет, и кто друг или враг, в этих предгорьях Кавказа, никто точно не скажет. Положение для нас складывалось не завидное, а если еще учесть, что наш комкор раскидал силы корпуса вперемешку с местными отрядами по четырем населенным пунктам, то и смертельно опасное. Однако, благодаря полковнику Еременко, корпус успел вывернуться из под удара и вовремя начать отход.

Наши войска подошли к Алтуду вечером 22-го, и надо сказать, что очень вовремя, так как отряд Гойгова уже добивали. Джигиты Алиева были очень злы на тех, кто не пошел с ними, и как бешенные, стремясь перебить всех молодых волчат, не дававших им сделать то, что задумал их вожак, атаковали ребят Гойгова без остановок. Они загнали молодежь в несколько разрушенных зданий и уже праздновали победу, когда появились наши штурмовики, и положение дел резко изменилось. Теперь уже предатели оказались слабой стороной, и с большими потерями отступили в леса.

Подразделения корпуса, прихватив с собой всех, кто уцелел от отряда Гойгова, направились дальше по дороге на север, в сторону поселения Карагач, а на развалинах Алтуда, остался только наш батальон. Задача у нас простая, прикрывать тылы уходящих на территорию бывшего Ставропольского Края подразделений. Есть резонный вопрос, почему опять мы, и есть такой же ответ, мы самое профессиональное и наиболее мобильное подразделение во всем Кавказском корпусе. Ну, с одной стороны можно этим гордиться, а вот с другой, это означало, что нам придется рисковать своей шкурой гораздо больше, чем остальным солдатам. Нормальное положение дел и, наверное, так все и должно было быть.

У противника сил, конечно же, было несравненно больше, но так как не все горцы решили перейти на сторону врага, халифатцы и их подручники, были вынуждены заниматься не только нами. Разделившись на две части, все те дружины, которые еще подчинялись Совету Старейшин, продолжали оказывать захватчикам упорное сопротивление. Одна часть, сотни три бойцов, через горы и поселение Сармаково, уходила на Карачаевск, а другая, численностью в пару тысяч стволов, направилась на Моздок и все еще сопротивляющийся Грозный. Таким образом, в погоню за нашим славным корпусом, направилось всего десять тысяч вражеских солдат, и в основном это были гвардейцы из «Кодс».

Диспозиция, которую мы занимали в Алтуде, была отличной. Много развалин, густой лес, выросший на месте древнего аула, и одна дорога. Первый день мы продержались очень легко, патронов хватало, а в наличии имелось пятнадцать пулеметов. Кроме того, нам оставили приличные запасы противопехотных мин, которые были в обозе корпуса. Между прочим, большая часть этих мин, была отмечена клеймом фабрики купца Егора Черносвита из поселка Гвардейского. Ну, да не об этом сейчас, а о нашей эпической битве во время отступления частей корпуса в сторону ридной матери Кубани. По крайней мере, как эпическая и героическая, она вошла во все позднейшие описания этой войны, а сами мы в тот момент, никак не ощущали себя героями, а просто выполняли свою работу.

Второй день обороны Алтуда, дался нам гораздо тяжелей. Халифатцы, не смотря на разбитые дороги, ночной морозец, голод и отсутствие в достаточном количестве гужевого транспорта, смогли притянуть минометы, и естественно, сразу же стали нас обстреливать. Сколько боеприпасов они извели в тот день, мы не подсчитывали, факт, что много, а вот атак, было пять, и это точно. Раз за разом, после каждого артналета, «кодсы» мелкими группами шли в наступление и пытались закрепиться за развалины у дороги, но каждый раз, неся солидные потери, откатывались назад.

К ночи появились три гаубицы, старые, но все еще работающие и исправно стреляющие Д-30. Тяжелые чемоданы гаубичных снарядов начали перепахивать остатки аула, а мы, потеряв за этот день семерых бойцов и четыре пулемета, собирались начать отход. Еременко связался со штабом корпуса и узнал, что наши части, благополучно пройдя через Советское, все же достигли населенного пункта Карагач, пограничного поселения Горского Содружества. Раз так, значит и нам пора.

Привычно взвалив на плечи рюкзак, собрался уже покинуть руины некогда большого и просторного жилого дома, где мы отсиживались, когда совсем рядом со зданием взорвался очередной снаряд. И ладно бы, черт с ним со снарядом, но от сотрясения задрожало все строение, вернее его остатки, и крыло в котором мы находились, попросту обвалилось. Когда меня вынули из под кирпичей и кусков бетона, которые только чудом, не прибили меня, я огляделся и понял, что из всего старого состава нашей разведгруппы, уцелел только я. Под обвалом погибли трое, и все они были ветеранами, которые прослужили в батальоне дольше меня.

Они лежали рядком, все трое, пулеметчик Зырян, снайпер Туман и командир группы Гера. На лицах их застыла мертвенно-бледная маска, и выглядели они в этот миг, настолько спокойно, что так и хотелось сказать, что отмучались парни и что все их испытания уже давно позади. Был бы верующим, обязательно тогда молитву или что-то поминальное произнес, а так, все что смог, это закрыть их глаза, забрать медальоны-смертники и постараться запомнить их лица.