Солдат - Страница 50

— Он прямо заявил, что это его люди?

— Нет, намеками, но настолько прозрачными, что и тугодум любой бы все понял. Обращаться выше смысла нет, официально, перед законом глава района чист и прозрачен, и даже если банду перебить, проблема не исчезнет, а только усугубится. У нас ведь как, живешь себе тихо, а потом раз, и спалили тебя вместе со всей твоей семьей.

— В общем, сколько у него стволов, у феодала этого местного?

— Под полсотни активных бойцов наберется, в том числе и Народная Стража, десять человек. Они хоть и относятся к МВД, но слушают больше Зайцева, чем свое начальство в столице.

— Понятно, — вздохнул Черепанов, — до бога высоко, а до царя далеко. Вроде и столица рядом, а и тут порядка нет. Какие-то слабости у районного главы есть?

— Как и у всех, — пожал плечами Филин, — семья, дети, внуки. Он со своих близких, чуть ли не пылинки сдувает, и сказать могу одно, примерный семьянин. В остальном же, сволочь редкостная и ничем особо не дорожит.

— Сколько они тебе времени на раздумье дали?

— Пять дней, четыре уже прошли. Остались одни сутки и послезавтра надо бандосов снова в гости ждать.

— Что думаешь, если с Зайцевым сразу переговорить, поймет, что мы люди серьезные и не надо нас тревожить?

— Нет, доказательства нужны, и ему плевать, кто мы такие, гвардия или территориалы, местные жители это не очень хорошо понимают.

Черепанов посмотрел на лист бумаги, подумал, и решил:

— Будем их давить. Нас всего трое, но если все сделать быстро и тихо, то мы опередим их. Для начала разбираемся с быками, затем разговор с Зайцевым, и если он по-хорошему не поймет, то убеждаем его по-плохому. Филин, где его быки кучкуются?

— Наше поселение на месте Красносельского стоит, между нами и Динской федеральная трасса, — пояснил Филин, — и хутор, на котором быки Зайцева сидят, как раз между нами, на реке Кочетъ. Вы его могли видеть, когда к нам ехали.

— Есть такое место, справа от дороги возле реки какие-то постройки видел, — медленно кивнув головой, сказал Ибрагим.

— Вот, оно самое есть.

— Сколько их там? — Черепанов продолжал задавать вопросы.

— Постоянно, человек пятнадцать, они ведь не профессиональная армия, а вроде как холопы Зайцева и его семьи. Днем могут в поле или на реке работать, а в ночь, на большую дорогу за добычей выходить.

— Если с ними что-то случится, их искать будут?

— Нет, все они одиночки, а кое-кто и в розыске, за воровство и бандитизм. Они потому и держатся Зайцева, что им податься некогда.

— Проводник нужен, у тебя есть верный человек?

— И не один, — усмехнулся мой бывший комод, — все же я местный, и если надо, человек десять смогу поднять.

— Десять не надо, а нужен один, чтоб не болтливый, местность знал хорошо и соображал быстро.

— Будет проводник.

Той же ночью, уже после полуночи мы сидели на опушке густой березовой рощи, и перед нами был хуторок, где мы должны были показательно уничтожить полтора десятка человек. Рядом с нами еле слышно зашуршала трава, и появился Ильюшка, младший брат Филина, крепкий тринадцатилетний паренек, который знал все окрестности как свои пять пальцев, и на этом хуторе как-то рыбу воровал.

— Все спят, — прошептал он и махнул рукой в сторону хутора, — вон в том длинном домике, где лампа светит.

— Охрана?

— Нет, они здесь хозяева, а залетных банд у нас не бывает, столица недалеко.

— Дальше сами, — прошептал ему наш капитан, — возвращайся домой.

— Понял, — видимо, что такое дисциплина паренек знал, и спорить не стал. Вновь зашуршала трава, и он исчез.

Капитан посмотрел на луну, еле выглядывающую из-за туч, встал, и кивнул на хутор:

— Пошли.

Бояться нам было нечего, только что собак, может быть, но они все на цепи. Плана тоже не составляли, и действовать решили просто. Войти на территорию хутора, где все его обитатели, тринадцать крепких мужиков, самой разбойной наружности, скопились в одном строении, и всех перестрелять. Дать знать, местному корольку, что и на его местную крутость, может найтись управа.

На территорию хутора зашли с подветренной стороны, перебрались через плетень, и собаки почуяли нас только тогда, когда до спального барака оставалось метров пятьдесят. Три злых и лохматых волкодава, сразу же подняли лай, но было поздно, мы заскочили на крыльцо, и я прихватил масляную самодельную лампаду, сделанную из глины и оставленную в прихожке. Наверное, лампада оставалась для тех, кто ночами любит по отхожим местам шляться.

— А ну, заткнитесь, твари! — в узком окошке мелькнула тень человека, разбуженного собачьим лаем.

Бух! — Черепанов с ноги открывает массивную дверь в помещение, где спят разбойнички, а я, из-за его плеча кидаю лампаду на проход между нарами. Глина трескается, масло разливается и тут же от фитиля вспыхивает.

Что!? Где!? — кричат люди, только миг назад мирно посапывающие в обе дырочки. — Атас! Горим! — добавляются голоса тех, на кого масло попало.

Капитан и Исмаил расходятся влево и вправо от двери, и начинают стрелять в ошалевших и не понимающих, что же происходит людей, а я становлюсь на колено, верный ТТ уже в руке, и одного за другим, сшибаю троих бандосов.

— Контроль? — спрашивает капитана Исмаил-ага, прикрываясь от разгорающегося пламени ладонью.

— Отход, огонь все сожрет, — отвечает Черепанов, и мы покидаем барак.

Однако сразу не уходим и еще какое-то время, стоим в тени густой и высокой яблони, растущей неподалеку. Проходит минут пять и кажется, что все здание уже в огне, и все кто находится в нем погибли, но это не так. Раздался треск выламываемой доски, и появилась залитая кровью голова одного из разбойников, который выставил перед собой ствол обреза, и пытался выкарабкаться туда, где его огонь не достанет. Он не видит нас, лезет наружу, и Исмаил-ага, с пятидесяти метров, все же стрелок он хороший, делает из своего «стечкина» только один выстрел и голова бандита вновь исчезает в горящем бараке. Больше на территории не было никого, два склада под речную рыбу, которую тут же и разводили, еще один полупустой, с каким-то тряпьем полусгнившим, а более, ничего ценного.